Мои любимые стихи

[jeniheart]

Тому, кто томится от жажды,
Рассказ мой о давней вине:
Однажды - послушай - однажды
Любовь приходила ко мне.

Она попросила напиться,
Присев на крылечко мое,
Но я не дала ей водицы,
Я раньше спросила ее.

Я раньше ее расспросила,
Откуда она и куда.
Я раньше ответить просила,
Какая нужна ей вода.

И глянув печально и косо,
Сидела любовь у огня,
Ответила мне на вопросы
И тихо ушла от меня.

И если - послушай, послушай!
Она постучит тебе в дом -
Ты раньше отдай ей всю душу,
А спрашивать будешь - потом

[jeniheart]

Один мой друг женился в тридцать лет
на девушке восемнадцатилетней.
Пошли осуды, пересуды, сплетни:
и что он в ней нашел, и ничего в ней нет.
На взгляд чужой, придирчивый и строгий,
она и впрямь была нехороша,
какой-то длиннорукий, длинноногий
утенок гадкий, робкая душа.
Что он, мой друг, в ней для себя открыл,
за что ее среди других заметил,
никто не знал.
Но он ее любил.
Нет таинства таинственней на свете.
Зачем? За что? Поди определи.
Людской удел в любви неодинаков.
Тут что-то от цветения земли,
от роста трав, от созреванья злаков.
Иной росток, пожалуй бы, зачах,
когда б не дождик и не солнце в небе,
но вот он крепнет в солнечных лучах
такой ему счастливый выпал жребий!
Той девушке пришлось бы, верно, жить
тусклее, холоднее, неприметней,
когда б ее не вздумал полюбить
хороший человек тридцатилетний.
Он что-то в ней такое разглядел,
чего она б сама не разглядела.
Он на нее восторженно глядел,
она ему в награду хорошела.
Он доверял ей все свои дела,
он всем своим достатком с ней делился.
Она ему ребенка родила,
и он ей в ноги низко поклонился.
Но ей порой казалось: это сон.
Не может быть! Она гораздо хуже.
Она его не стоит... Почему же
случилось так?
Но вмешивался он.
Ему хватало силы и ума,
любви и сердца и на этот случай.
Он верил ей,
и вот она сама
поверила в себя и стала лучше.
Он был на страже всюду и везде,
его любовь стояла с нею рядом,
в рабочий полдень, в счастье и в беде
он помогал ей восхищенным взглядом.
Она высоко голову несла
под этим взглядом...
Жизнь вперед бежала...
И девушка, как деревце, росла,
окоренялась, крепла и мужала.
И словно в благодарность за покой,
за то, что не солгал и не обидел,
она и стала к зрелости такой,
какой ее он в юности увидел.
Дремавшая глубоко красота
вдруг развернулась пышно и богато,
и всем на свете вдруг открылась та,
которую он угадал когда-то...
И снова удивились все вокруг:
Что, с ней случилось? Почему? Откуда?
Какое чудо!
Но молчал мой друг.
Упрямый труд и воля, что за чудо!
Он так хотел.
Не веря чудесам,
уверенно, решительно и властно
свою любовь он выпестовал сам
и оказалось, что она прекрасна.

[Hrip]

Варвары

Когда зарыдала страна под немилостью Божьей
И варвары в город вошли молчаливой толпою,
На площади людной царица поставила ложе,
Суровых врагов ожидала царица, нагою.

Трубили герольды. По ветру стремились знамена,
Как листья осенние, прелые, бурые листья.
Роскошные груды восточных шелков и виссона
С краев украшали литые из золота кисти.

Царица была — как пантера суровых безлюдий,
С глазами — провалами темного, дикого счастья.
Под сеткой жемчужной вздымались дрожащие груди,
На смуглых руках и ногах трепетали запястья.

И зов ее мчался, как звоны серебряной лютни:
«Спешите, герои, несущие луки и пращи!
Нигде, никогда не найти вам жены бесприютней,
Чьи жалкие стоны вам будут желанней и слаще!

Спешите, герои, окованы медью и сталью,
Пусть в бедное тело вопьются свирепые гвозди,
И бешенством ваши нальются сердца и печалью
И будут красней виноградных пурпуровых гроздий.

Давно я ждала вас, могучие, грубые люди,
Мечтала, любуясь на зарево ваших становищ.
Идите ж, терзайте для муки расцветшие груди,
Герольд протрубит — не щадите заветных сокровищ.

Серебряный рог, изукрашенный костью слоновьей,
На бронзовом блюде рабы протянули герольду,
Но варвары севера хмурили гордые брови,
Они вспоминали скитанья по снегу и по льду.

Они вспоминали холодное небо и дюны,
В зеленых трущобах веселые щебеты птичьи,
И царственно-синие женские взоры… и струны,
Которыми скальды гремели о женском величьи.

Кипела, сверкала народом широкая площадь,
И южное небо раскрыло свой огненный веер,
Но хмурый начальник сдержал опененную лошадь,
С надменной усмешкой войска повернул он на север.

[Hrip]

Прощай, любовь моя, прощай:
Я ухожу в Забытый Край,
И клятва гонит, точно плеть,
И тяжесть - груз чужих грехов...
Пусть карою нам станет смерть,
Сильнее смерти - Арды зов.
Я выбираю страдания странствий,
Ты избираешь покой послушанья;
Мне - ледяной оскал Хэлкараксэ,
Тебе - улыбки Варды сиянье...
Познает цену жизни тот,
Кто боль и страх перенесет;
Познает цену красоты
Лишь тот, кто видел грязь и кровь,
И только в ненависти ты
Поймешь, как тяжела любовь...
Боги за все назначат цену
Равно - строптивым и покорным:
Мне - умирать без надежды в застенке,
Тебе - петь красу небес Валинора.
Смерть приведет меня назад,
И я взгляну в твои глаза,
И - что скажу тебе тогда,
Увидев в них - один покой?..
О беспечальная звезда,
Ты не разделишь скорбь со мной...
Будет встреча - жесточе разлуки,
Каждому будет свое воздаянье:
Мне - не-забвенья вечные муки,
Тебе - невинность непониманья...
Прощай.

[Hrip]

Только над городом месяц двурогий
Остро прорезал вечернюю мглу,
Встал Одиссей на высоком пороге,
В грудь Антиноя он бросил стрелу.

Чаша упала из рук Антиноя,
Очи окутал кровавый туман,
Легкая дрожь… и не стало героя,
Лучшего юноши греческих стран.

Схвачены ужасом, встали другие,
Робко хватаясь за щит и за меч.
Тщетно! Уверены стрелы стальные,
Злобно-насмешлива царская речь:

«Что же, князья знаменитой Итаки,
Что не спешите вы встретить царя,
Жертвенной кровью священные знаки
Запечатлеть у его алтаря?

Вы истребляли под грохот тимпанов
Все, что мне было богами дано,
Тучных быков, круторогих баранов,
С кипрских холмов золотое вино.

Льстивые речи шептать Пенелопе,
Ночью ласкать похотливых рабынь —
Слаще, чем биться под музыку копий,
Плавать над ужасом водных пустынь!

Что обо мне говорить вы могли бы?
— Он никогда не вернется домой,
Труп его съели безглазые рыбы
В самой бездонной пучине морской. —

Как? Вы хотите платить за обиды?
Ваши дворцы предлагаете мне?
Я бы не принял и всей Атлантиды,
Всех городов, погребенных на дне!

Звонко поют окрыленные стрелы,
Мерно блестит угрожающий меч,
Все вы, князья, и трусливый и смелый,
Белою грудой готовитесь лечь.

Вот Евримах, низкорослый и тучный,
Бледен… бледнее он мраморных стен,
В ужасе бьется, как овод докучный,
Юною девой захваченный в плен.

Вот Антином… разъяренные взгляды…
Сам он громаден и грузен, как слон,
Был бы он первым героем Эллады,
Если бы с нами отплыл в Илион.

Падают, падают тигры и лани
И никогда не поднимутся вновь.
Что это? Брошены красные ткани,
Или, дымясь, растекается кровь?

Ну, собирайся со мною в дорогу,
Юноша светлый, мой сын Телемах!
Надо служить беспощадному богу,
Богу Тревоги на черных путях.

Снова полюбим влекущую даль мы
И золотой от луны горизонт,
Снова увидим священные пальмы
И опененный, клокочущий Понт.

Пусть незапятнано ложе царицы, —
Грешные к ней прикасались мечты.
Чайки белей и невинней зарницы
Темной и страшной ее красоты».

[Hrip]

Я свой маршальский жезл зашвырну на далекую полку,
Ни к чему мне теперь генеральский широкий лампас.
Говорят, что от армии нет для Отечества толку,
Что престиж офицерства иссяк и как свечка угас.
Мол поручик Голицын не взял бы с собою в атаку,
Не поем мы романсов и многих не знаем стихов,
Что мы лишь в ресторанах способны на пьяную драку,
Что не любим актрис и не ведаем тонких грехов.

Прыщеватый юнец рассуждает о службе военной,
Вслед за ним выступает с высоких трибун депутат.
Нет, ругают не все, но усердствуют так вдохновенно
Те, кто лишь из кино узнают, что такое солдат.
Безквартирный майор, воевавший в далеком Афгане,
Потерявший здоровье в ракетных войсках капитан
Пусть расскажут о том, как простые российские парни
Исправляют ошибки правительств, республик и стран.

Состраданья не ждем от правителей, партий и судей,
Но хотелось бы знать кто, куда и зачем нас пошлет -
Не пристало быть нам на правах бессловесных орудий,
Выполняя приказы, которых не отдал народ.
Поднимите же головы, вы, лейтенант из стройбата
И полковник-десантник, участник недавней войны.
Перетерпим обиды, в запас уходить рановато -
Впереди перемены, в которых мы будем нужны

Все же маршальский жезл я не брошу на пыльную полку,
Мне с тобой по пути, офицерства лихой эскадрон.
Кто сказал, что от армии нет для Отечества толку?
Не пришло еще время отречься от наших погон!

Кто сказал, что от армии нет для Отечества толку
Не пришло еще время отречься от наших погон.

[Hrip]

Случай в госпитале.
Михаил Михайлов.

Пашку сорвало с брони фугасом,
Вжало меж камней взрывной волной.
В первый раз очнулся парень сразу,
В госпитале только - во второй.
Шевельнуть рукой-ногой бессилен,
Вместо тела – огненная зыбь.
А вокруг, одна другой красивей,
Бегают, хоть отлови да всыпь…

Только где уж? Даже речь овечья.
И не смог он, блея, возразить
Той, курносой, севшей на предплечье.
Эх, девичья-медсестричья прыть...
А она повадилась и мило
На ладонь гнездилась, как на стул.
В десять дней собрался Пашка с силой,
Пальцем под курносой шевельнул.

В миг взлетела! Несколько пощёчин,
Хлёстких, хоть и хрупкою рукой
Залепила... Только, между прочим,
Пашка был развязке рад такой.
Ведь потом всего исцеловала,
Всхлипывая: "Господи, ожил!"
Улыбнулась, как ребенок малый.
"Здорово придумала, скажи?"

Счастья вам, спасительницы!

[ Это сообщение было отредактировано: Hrip 2009-06-06 20:42 ]

[Hrip]

Моей дочери скоро шестнадцать -
Я древнее всех мумий забытых жрецов.
По ночам я учусь не бояться
Беспардонных звонков пубертатных юнцов.
Ей кажется вялым
Мой опыт пламенных буйных лет.
Жизнь плохо влияла
На мой портрет.

Плюшевому мишке на твоей кровати
До сих пор известны все твои сны.
Но вчера мальчишка написал на парте
Три волшебных слова юной весны.

Я талдычу о контрацептивах
И о кознях маньяков гутарю взахлёб,
Но с подобной инициативой
Натыкаюсь на логику в стиле "хип-хоп".
Ей было бы клёво
Сыграть по-взрослому в "супер-лайф",
Но папенька снова
Сломал весь кайф.

Плюшевому мишке на твоей кровати
До сих пор известны все твои сны.
Но вчера мальчишка написал на парте
Три волшебных слова юной весны.

Я ещё вижу смелые планы
На кассиршу соседней аптеки,
Мне ещё в кегельбане напротив
Строят глазки подружки твои.
Но когда ты приходишь под утро
Со своей чумовой дискотеки,
Я почти что на грани инсульта
От твоей гормональной любви.

Когда-нибудь позже
В тебе проснётся гармония,
Тогда ты, быть может,
Поймёшь меня.

Плюшевому мишке на твоей кровати
До сих пор известны все твои сны.
Но вчера мальчишка написал на парте
Три волшебных слова юной весны.

Когда-нибудь позже ты поймёшь меня...
Когда-нибудь позже...

Моей дочери скоро шестнадцать...

[ Это сообщение было отредактировано: Hrip 2009-06-06 20:49 ]

[Hrip]

КАК БОЛЕЮТ МУЖЧИНЫ

С лицом измученным и серым,
На белой смятой простыне,
Как жертва бешеной холеры,
Лежит коленками к стене.
Протяжно стонет, как при родах,
Трясётся градусник в руках.
Вся скорбь еврейского народа
Застыла в суженных зрачках.
По волевому подбородку
Струится пенная слюна.
Он шепчет жалобно и робко:
"Как ты с детьми теперь одна??.."
В квартире стихли разговоры,
Ночник горит едва-едва.
Темно...опущены все шторы...
У мужа тридцать семь и два..

[Akrill]

Уехать? Да проще простого
За окнами прочерк простора
Похожие как папиросы
Перроны, тоннели, откосы
Печаль о несбывшемся лете
В дешевом оконном багете
И крыши блестят как погоны
И вечер качает вагоны
Он черные кроны трясет
И звезды куда-то несет
Все просто – я знаю, я знаю
Ведь это не я уезжаю
Россия стучит и дрожит
И вновь от кого-то бежит
Сменяются грады и веси
Гремят неэвклидовы рельсы
Мы маемся порознь и вместе
Но топчется время на месте
Как эхо от века до века
«Уехать, уехать, уехать»
Железная ржавая грусть
Все просто, но я остаюсь
Как овощ на брошенной грядке
В сухом бесполезном остатке
Вцепившись корнями в одну
Пропащую, злую страну
Не стоит, оставим, пустое…
Уехать? Да проще простого





ms_destiny

[Sisilia]

Торский вальс.

Для чего и над чем поднялась звезда,
кроме серых, неладных, скупых камней?
В этой крепости лучшего нет труда,
чем стоять за нее или вместе с ней.
Если день продержались, и то не зря -
для того и удача нужна войскам.
Господа офицеры, да что терять,
кроме этого неба и этих скал?

Есть кому, кроме нас, подвести итог,
Это нам - не сходить со своих высот.
Может, мир и считает до четырёх,
но за горкой - пехоты под сорок сот.
Это нам - не вникать в переплеск интриг
и не верить излишне красивым снам:
может, где-то Создатель хранит Талиг,
но граница Талига досталась нам.

В этой крепости отдыха лучше нет,
чем смотреть на закат и крутить усы,
ожидая, что завтра другой рассвет
будет брошен войной на её весы,
и останется драться и победить -
для того, очевидно, сюда пришли...
Господа офицеры, кому судить,
кроме этой уставшей родной земли?

(с) Айриэн

[Akrill]

Sisilia, спасибо. Это ведь про мир Кэртианы, да?
Скажите пожалуйста, где такое берут?

[jeniheart]

Я прогнал тебя кнутом
В полдень сквозь кусты,
Чтоб дождать здесь вдвоем
Тихой пустоты.

Вот - сидим с тобой на мху
Посреди болот.
Третий - месяц наверху -
Искривил свой рот.

Я, как ты, дитя дубрав,
Лик мой также стерт.
Тише вод и ниже трав -
Захудалый черт.

На дурацком колпаке
Бубенец разлук.
За плечами - вдалеке -
Сеть речных излук...

И сидим мы, дурачки, -
Нежить, немочь вод.
Зеленеют колпачки
Задом наперед.

Зачумленный сон воды,
Ржавчина волны...
Мы - забытые следы
Чьей-то глубины...

[Akrill]

А можно, я завтра умру,
Одинокая и голодная?
Вот ты придешь поутру –
А я уже все, холодная!!!

То-то здорово кончится год –
Гости в черном и водка без тоста,
И смурной Дед Мороз принесет
Мне под елочку гроб для погоста,

Я уеду в нем – и не вернусь,
Так и сгину нескошенным колосом,
Только фиг ты заплачешь, боюсь,
Рвя от горя усы и волосы!!!

Лучше я сама пореву –
Что мне, бабе, еще осталось?!
И, пожалуй, еще поживу -
Чтоб тебе медом жизнь не казалась!!!



Громыко

[jeniheart]

Погуляй со мной под дождем.
Я устала жить без тебя.
Два квартала с тобой пройдем,
Этот дождь на шаги дробя.

А тебя уже дома ждут,
Да и мне третий раз звонят.
У меня еще пять минут
И твой долгий-предолгий взгляд.

Твой автобус... Еще вдвоем...
Тихо скрипнули тормоза...
Это дождь на плече твоем.
У меня сухие глаза.

[Akrill]

Говорила свекровь с угрозой:
Завели бы вы что ль, бутуза,
Я б тогда не клевала мозг вам,
А возилась весь день с карапузом!

Говорила мама с укором:
Доча, ты же не молодеешь!
Вдруг бутуза захочешь не скоро –
А уже завести не сумеешь?

Говорил муж, вздыхая тоскливо:
А давай заведе-е-ем… Мол, жалко,
Что мне не с кем летом пить пиво
И ходить зимой на рыбалку

Говорила подруга с пузом:
Слушай, Олька, не будь ты лохом!
Заводи, как и я, бутуза!
(Пусть тебе тоже будет плохо!)

Говорила Случайная Бабка:
Мол, бутузик нужная штука,
Чтобы подал в старости палку
И водички в стакан наплюхал.

Говорил президент наш строго,
Брови пышные хмуря устало:
Нам бутузов надобно много,
Чтобы наша страна процветала!

Говорили, как по программке...
А о главном совсем забыли:
Заводите бутузов, мамки,
Чтобы просто бутузы БЫЛИ.

[jeniheart]

Ты запомни строки эти...
Было так:
На белом свете
Жил какой-то человек,
Почему-то мною звался,
Очень часто увлекался,
Слишком часто ошибался
Он за свой короткий век.
На моей он спал кровати,
Надевал мое он платье,
И курил он мои табак.
Веселился он некстати.
И грустил совсем некстати.
Жил не так,
Любил не так,
Был он слаб,
А я сильнее.
Скуп он был,
А я щедрее,
Груб он был,
А я нежнее.
Нет такого в нем огня,
Если б он тебя не встретил,
Значит, не было б на свете
Настоящего меня.

[Sisilia]

On 2009-06-14 18:26, Akrill wrote:
Sisilia, спасибо. Это ведь про мир Кэртианы, да?
Скажите пожалуйста, где такое берут?

Да, это Кэртиана. К слову сказать, если интересно, могу много стихов покидать на данную тему. Они как один прекрасны, хоть и разных авторов, при чем большинство положено на музыку, в том числе и то, что я повесила выше. Только я не слышала еще его.
Конкретно это взято с сайта diary.ru, совершенно случайно наткнулась.

[Akrill]

Да, это Кэртиана. К слову сказать, если интересно, могу много стихов покидать на данную тему.

Интересно
*приготовилась ловить* Кидайте

[Akrill]

Прости меня, брат. Я, наверное, болен
Безмолвием струн и усталостью нервов.
Свеча догорает, в вине привкус соли,
Бокал не пустеет: последний ли, первый...
Не слушая сердце, чей стук все тревожней,
Я снова учусь любоваться рассветом
У неба в плену. Я маляр, не художник,
Но я иногда забываю об этом.

Пойми меня, брат. Я владею собою,
Порой даже лучше, чем мне бы хотелось.
Рискуя рассудком, душой, головою,
Я делаю это до боли умело.
Мой счет перед смертью оплачен. С излишком.
Отсрочка? Кто знает, но вряд ли победа.
Я брежу весной. Как дурак. Как мальчишка.
Но я не встречал еще сладостней бреда.

Не бойся, мой брат, это тоже проходит:
Не время, так что-то другое излечит.
Я вновь буду весел, опасен, свободен,
Небрежно жесток и почти безупречен.
Клинок не предаст, сталь не знает сомнений,
Но кто-то из нас будет сломан однажды...
За окнами пахнет дождем и сиренью.
Сейчас для меня только это и важно.

Ответь же мне, брат...




Leana

[jeniheart]

Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России.
Знаешь ты одинокий рассвет,
Знаешь холод осени синий.

По-смешному я сердцем влип,
Я по-глупому мысли занял.
Твой иконный и строгий лик
По часовням висел в рязанях.

Я на эти иконы плевал,
Чтил я грубость и крик в повесе,
А теперь вдруг растут слова
Самых нежных и кротких песен.

Не хочу я лететь в зенит,
Слишком многое телу надо.
Что ж так имя твое звенит,
Словно августовская прохлада?

Я не нищий, ни жалок, ни мал
И умею расслышать за пылом:
С детства нравиться я понимал
Кобелям да степным кобылам.

Потому и себя не сберег
Для тебя, для нее и для этой.
Невеселого счастья залог -
Сумасшедшее сердце поэта.

Потому и грущу, осев,
Словно в листья, в глаза косые...
Ты такая ж простая, как все,
Как сто тысяч других в России.

Есенин

[VixenVeil]

Фарфоровая маска

Разбитая фарфоровая маска
Не скроет больше истого лица,
И больше чувства бешеная пляска
Не скроется от взора подлеца.

Фарфоровая маска – как защита.
И словно клетка для моей души.
Сейчас она у ног моих, разбита.
Как жить теперь? А ты сама реши…

Ведь раньше маска диктовала роли,
Была хозяйкой… и свела с ума.
Я не хочу жить в страхе перед болью –
И маску сокрушила я сама.


Крылатый

Крылатый... взлети и не бойся упасть.
Ты хочешь? Я буду с тобой...
Забудь беспокойство и чуждую власть –
Сыграем с радушной судьбой.

Свобода... свобода и ветер в ночи,
Мигающих звезд мириад...
Я вижу лицо в желтом свете свечи
И твердый, решительный взгляд...

Ты вспомнил о счастье, пропала тоска –
Так снова о нем не забудь...
Дерзай же, крылатый. Свобода легка,
Но тяжек и труден к ней путь.

Эрис Лкв

[VixenVeil]

Жаль, крыльев нет...

Жаль, крыльев нет... Хочу спросить совета
В небесной вышине у гордых птиц,
У облаков, кровавого рассвета,
Ветров, дождя и грозовых зарниц.

Жаль, крыльев нет... Свободное паденье,
Затем я снова взмыла бы наверх –
Играть с лучами солнца в отраженье
Лазурной выси, удивляя всех...

Да что мне люд! Опутавшись нитями,
Живут, не зная, что уже мертвы.
Свободны? Нет. Последними словами
Корите тех, кто не такой, как вы.

Я не смогла в толпе быть одинокой
И душу цепью приковать к земле.
Я вверх лечу, не покоряясь року –
Я подчиняюсь лишь самой себе.


Ярость

...И вот уже ярость клокочет в груди,
По венам течет, как огонь, вместо крови:
Как искра, мгновенно зажжется внутри
Безумная злость от недоброго слова.

Готова взорваться от бешенства я,
А лучше – порвать этот мир на кусочки:
Пытаться обычною сделать меня
Он не побоялся... Не дамся – и точка!

Теперь же я зла. Загорелась душа,
Глаза застилает туманом багровым...
Пусть сердце и доброе – словно стрела,
Сожжет его ядом своим чье-то слово.

Эрис Лкв

[Sisilia]

Akrill, я понимаю, что я тормоз)))
Стихи вот:

Романс Квентина Дорака.

Вы знаете, мой друг, бывает, как сегодня,
До странности легко строка целует лист.
Трепещет в клетке рук, как птичка, вечер поздний.
И мысли далеко, а разум странно чист.

Я Вам пишу письмо, зачем мне повод лишний?
Перо бежит само извивами строки.
А дома по весне цветет шальная вишня,
Роняя будто слезы лепестки.

Цветущих вишен обманный рай.
Воспоминаньям сказать "прощай"
Я не сумел, скомкал слова. Сердца усталый бег.
Их возвращенья не запретить.
Память, как пряха, сучила нить.
Лица, слова, дрогнут едва окна закрытых век.

Поймете ли меня, решите ль удивиться, -
Мне право все равно, я нынче свой двойник.
Но Вы тоску кляня, способны хоть напиться,
А я уже давно от этого отвык.

Что холод, что жара, от Вас вестей не слышно.
Шпионы нагло врут, не зная ничего.
А в комнатах с утра до ночи пахнет вишней.
Надолго ли? Спросить бы у кого.

Цветущих вишен густая тень.
Не различимы ни ночь, ни день.
Я не сказал все, что хотел, кончен запас чернил.
Следом за Вами лететь вперед.
Время жестоко, но хоть не врет.
Короток век мелочных дел и человечьих сил.

Вы знаете, мой друг, я извожу чернила,
Чтоб просто в цель попасть как свойственно друзьям.
Похоже всех вокруг изрядно утомила,
Что Ваша страсть, что холодность моя.

Огонь свечи дрожит и саламандрой пляшет,
И помыслы мои заключены в слова.
Не дай Вам Бог дожить, когда победы Ваши
Усталостью на плечи лягут Вам.

Цветущих вишен влекущий яд,
Воспоминаний зовущий ряд.
Я не сказал все, что хотел, краток подлунный срок.
Сонная ночь залита вином.
То, что не завтра, всегда потом.
Все, что сказать я не посмел, увидите между строк.

Цветущих вишен влекущий яд,
Воспоминаний зовущий ряд.
Я не сказал все, что хотел, краток подлунный срок.
Сонная ночь залита вином.
То, что не завтра, всегда потом.
Все, что сказать я не посмел, увидите между строк.

R. - R. (Рокэ - Ричарду)

Сохнет трава –
Задохнулись глухие трубы;
Клятвы слова
Против воли прошепчут губы;
Мне не дано
Знать, что сказало мне – "Прими!"...
Злое как кровь вино
Любит играть с людьми!.

Но как же мог я поступить иначе,
Хоть, впрочем, ясно мне действительно одно:
Вы ненавидите меня до плача –
И мне от этого смешно....

Ваши глаза
Так сверкают желаньем мести;
Против и за,
Ваша Честь и Мое Бесчестье;
Как же давно
Размотали боги эту нить!
Только вино одно
Это велит забыть....

Когда б на то случилась ваша воля,
Гореть бы, верно, мне на медленном огне!
Вы ненавидите меня до боли –
И это весело вдвойне!

Стынет окно,
А в Закате играет солнце.
Пейте вино,
пойте песни, пока поется!
Просто в камин
Бросьте еще немного дров...
Вы, как и я, один –
В общем, сюжет не нов!.

Вы столь близки, и это так опасно,
Но разум, видно, утонул в "Дурной крови"!
Вы ненавидите меня так страстно –
В полшаге стоя от любви...


оба - (с) Канцлер Ги

[ Это сообщение было отредактировано: Sisilia 2009-07-09 05:49 ]

[Akrill]

Sisilia, спасибо.
Я нашла еще кое-что

__________________________________________________


Здесь под руками - весенние стебли,
но хочешь заснуть, а земля задрожит.
Взгляд упирается в белое небо -
зачем оно нужно, поди расскажи.
Время свихнулось, запутались вести,
разведке не счесть ни людей, ни коней...
Так-то, полковник - расклад неизвестен,
река не доложит вам, сколько за ней.

Те атакуют, другие свернули,
а третьи за гранью сознанья и сна.
Нечего так натыкаться на пули -
но если наткнулся, то это война.
Тают в тумане приказы и ругань,
нахально смеются дурные ежи...
Так-то, полковник - мы загнаны в угол,
но вам еще драться, а я еще жив.

Что там советовал некто Павсаний
касательно форта Печальный Язык?..
Правила боя мы приняли сами,
теперь наш черед разбираться без них.
Ясно, что нас непростительно мало,
что здесь у меня еще несколько дней...
Так-то, полковник - приказ генерала...
но вашему долгу, наверно, видней.


Айриэн

* * *

Значит, случилось. Огниво нашло на кремень.
Долг не умеет прощать и не хочет платы,
Долгу, наверно, видней... отмирает время
Тех, кто легко преступает любые клятвы,
Тех, кто толкует закон из фантомной книжки,
Стоя у края могилы своей отчизны...
Мой генерал, вы хотите - спасти мальчишку?
Вам ли неведомо то, что дороже жизни?

Мой генерал, вы ошиблись: я не ребенок,
Хочется - жить, только, знаете, честь - дороже,
Нас непростительно мало и лед так тонок,
Что по нему пробежаться не каждый сможет -
Кто-то рискнет, а кому-то не хватит веры.
Кто-то падет, по кому-то стрелок промажет...
Мой генерал, вы же знаете слово "верность",
Хватит того, что со мной попрощался маршал.

Время судьбы измеряется не часами -
Силой решимости. Все-таки, мы рискнули,
Мой генерал, мне до слез надоел Павсаний,
Лучше, когда между небом и снегом - пули,
Лучше, когда между смертью и мной - секунды,
Чтобы - заметить, пригнуться, коня пришпорив.
Верите, нет? - перед вами потомок Унда,
Так из глубин поднимается воля к шторму.

Видите - молнии сполохи ножевые?
Будни войны - это будни клинка без ножен,
Мы отстреляемся, мертвые и живые,
Не обещаю победы, но - все, что сможем,
Враг у реки, только форт расположен выше,
Несколько дней мы продержимся, может, дольше.

Зимний Излом выпадает на нашу долю.
Мой генерал, я прошу, постарайтесь выжить.


Arme

* * *

Сколь безнадежно позади уже отплакавшая осень!
Весна приносит тишину, гниет отцветшая вода,
Горчит вишневое вино, разведка данные приносит,
Удар, идущий изнутри, нам не дано предугадать.
Творим стратегии побед, поправки вносим по погоде
На вероятности потерь, на все пути, труды и дни...
Один обет, один ответ - и наша молодость уходит,
И это, право, ничего - и ничего не отменить.

Уже почти упразднено - все то, что было или будет,
Бесчестье рода моего - уже наследство не мое,
Горчит вишневое вино, полны часы военных будней
Сверканьем стали, звоном шпор и ожиданием боев.
Один обет, один ответ - колючим холодом под кожей,
А неприсутствие одно - острее тысячи ножей,
И, вроде, рад не вспоминать того, что делу не поможет,
Но лгать себе - удел детей, и не получится уже.

Не лечит время, а крадет любовно вплавленные в душу
Сапфиры снов, алмазы грез - и без излишеств сталь чиста,
Горчит вишневое вино, воспоминанья стали суше,
Текущих дней холодный свет расставил пешки по местам.
Один обет, один ответ - и, подчиняя душу делу,
Идешь на новый поворот, лишь ветер бьется у виска.
Легко ль рождается мечта, когда одна перегорела?
Я верю в то, что стоит жить, чтоб знать ответ наверняка.

Велик соблазн предполагать, что будет каждому по вере,
По исцеляющему сну, щиту и свету маяка...
Горчит вишневое вино и бьются волны в сонный берег,
В Закате плавится звезда, что недоступно далека.
Один обет, один ответ - так забивают в землю сваи,
Так вздох становится пустым, перетекая во вчера,
Зима проходит, вечность - нет. А мысли что-то убивают,
И наше время истекло в немилосердное "пора!"


Arme

* * *

Воспоминанья - это маскарад.
Луна восходит. Тени в окна льются.

Ушедшие навеки остаются -
Во снах приходят, что-то говорят,
Льют лунный свет в закрытые глаза,
Стекают по стене, клубятся рядом,
Нашептывают тайны, что навряд ли
Живыми захотели б рассказать,
Стоят на грани яви и теней
И смотрят укоризненно-зовуще.
Их смерть сильней, чем жизнь иных живущих
И в этом главный ужас наших дней.
Ночь плавится стеклом в моей горсти,
Явь отступает - призраки смелеют,
Сны возвращают в стены Багерлее.
Я ни за что не клялся отомстить!
И я пройду - по колотому льду,
По тропам войн, по отблескам сонетов,
Я там стою, где рушатся планеты
И от Излома взгляд не отведу,
Не выйду, очарованный луной,
На голос тех, чья кровь не остывает -
Бесплодно. Нет. Пусть кровь моя смывает
Предательство, свершенное не мной,
Я здесь стою, на рубеже страны,
И зимний ветер обжигает кожу.
Смыть кровью... кровь течет. И это тоже
В уделе Повелителя Волны,
И таковы теперь ее пути.
Луна ржавеет?.. Ну и кошки с нею,
Я видел и того, чья жизнь сильнее,
Чем слава тех, кого учили чтить,
Чем тени, что, кривляясь на стене
Плетутся в вечность на слепой кобыле.

Мой брат, я там, где ты сегодня был бы
И этого достаточно вполне.
(Окрестности Мариенбурга, ставка фок Варзов, ночь)


Arme

* * *

Выпрямляешься в полный рост - стать мишенью, пылать звездой.
Остается один вопрос: как успеть - за мгновенье до,
Нужных знаков не пропустить, в опаленной войной стерне
Прочитать по следам - пути артобстрелов грядущих дней.
Наши люди не будут ныть про суровый военный быт.
Наши дни - это дни войны, наши сны - это сны судьбы,
Наши звезды - немногим над высотой, где поставлен стяг.
На войне привыкаешь знать цену слова и вес присяг.

Забывается, как остра клевета, что горька, как яд -
Где-то там, где моя сестра, там, где быть не хотел бы я,
Там, где правду нельзя сказать, там, где шепот иной - как крик...
Мы расплатимся жизнью за будни мира, часы интриг -
Это лучший удел для тех, кто не хочет - юлить и лгать,
Соглашаясь на яд и смех вместо пули в лицо врага.
Забирая свое, война дарит право на честный бой,
Где на многих судьба одна и одна страна за спиной -

Там, где время уходит в тень замков, пашен и городков,
Где весной расцветет сирень возле старых особняков,
Где за тонким цветным стеклом вечерами - в домах огни...
На Изломе... да что - Излом! Мы продержимся ради них.
Дни насыщенны и тесны. И кому-то - Излом, мятеж,
Нечисть, выходцы, клятвы, сны, - а кому-то держать рубеж,
Продираться сквозь гарь и дым, алой кровью хребты омыть.
Мы продержимся, победим, ибо кто же - когда не мы.
(Военный романс Жермона Ариго)


Arme

[Hrip]

Про Москву бы написать да про Питер
Всё, что слышать вы о нас не хотели,
Где судьба моя – двойная обитель,
Где невеста моя спит в колыбели.

На ветвях морозных вычертит солнце
Знак вопроса, наш пароль ожидая.
«С добрым утром, милый!» - скажут оконца.
«С добрым утром, – ставни скрипнут, - родная!»

И соседи ничего не услышат,
Не увидят ничего и не вспомнят.
Только ветви шелестят: «Тише… тише…»,
Охраняя тишину наших комнат.

Про Москву бы написать да про Питер
Всё, что слышать вы о нас не хотели,
Где судьба моя – двойная обитель,
Где невеста моя спит в колыбели.

[Sisilia]

Романс Олафа Кальдмеера

Мы снисхожденья друг от друга не ждем -
Вино полночное приправлено виной,
Но я не стану сожалеть ни о чем:
Мой бой проигран - но проигран все ж не мной!
Карты скинуты и выверен итог:
Вам - победу, а мне - считать потери;
Память горькая нажала на курок,
Ветер зимний захлопнул в осень двери...

Мне исправить невозможно ничего -
Мир разбит, и морю отданы осколки;
Я - ваш пленник, ну да, в общем, что с того -
В сожаленьях до смешного мало толку.

Чем дальше дни, подобно чайкам, летят,
Тем удивительнее этот странный плен:
Я потерял, что только мог потерять -
Но обретаю много лучшее взамен!
С Вами странно и мучительно-легко -
Разум тёмен, а сердце в вихре ветра
Закружилось и разбило лёд оков;
Я не знаю, как быть - и нет ответа...

Кровь моя смеётся долгу вопреки,
Дух мой птицей в клетке мечется тревожно:
Знали мы, что Юг и Север не свести -
Но Излом не знает слов "нельзя" и "можно".

И я надеюсь, веру в сердце храня,
В один из длинных и стеклянно-звонких дней
Прийти туда, где Вы дождетесь меня,
Мой враг, что лучше самых преданных друзей!
Мне так дорог злой огонь безумных глаз;
Срок придет - и мы все своё получим,
Только помните - я счастлив встретить Вас,
Враг мой, Бешеный - друг мой неразлучный...

Что ж, зажженному положено гореть -
Мы не знаем, что судьба подбросит вскоре:
Даст она кому-то жизнь, кому-то - смерть,
Ну, а с вами нас всегда рассудит море...

(с) Канцлер Ги.


[ Это сообщение было отредактировано: Sisilia 2009-07-14 10:28 ]

[Akrill]

Дело превыше слова
Как мысли – телесный плен
Как выше себя живого
Качающийся в петле

Как птиц – остывшие звезды
Как шеи выше топор
Как вакуум выше, чем воздух
Как горе главнее гор

Заезжено и не ново
Бессмысленно и смешно
Ничтожно любое слово
Пока не произнесено

Ты скажешь его, ты сможешь
Ты вырвешься, как хотел
Из плена судьбы, из кожи
Из тлена надежд и дел

Но перья скрипят, как дыбы
И рвут на части тела
Слова - непрактичный выбор
Такие уж, брат, дела




ms_destiny

[jeniheart]

В стеклянном ящике
Случайно сбились в кучу
Сто разных душ...
Выходят-входят.
Как будто рок из рога бытия
Рукой рассеянною сыплет
Обрывки слов, улыбки, искры глаз
И детские забавные ужимки.
Негр и француз, старуха и мальчишка,
Художник с папкой и делец с блокнотом,
И эта средняя безликая крупа,
Которая по шляпам лишь различна...
На пять минут в потоке гулком слиты,
Мы, как в ядре, летим в пространство.
Лишь вежливость — испытанная маска —
Нас связывает общим безразличьем.
Но жажда ропщет, но глаза упорно
Все ищут, ищут... Вздор!
Пора б тебе, душа, угомониться,
И охладеть, и сжаться,
И стать солидной, европейскою душой.

В углу в сутане тусклой
Сидит кюре, добряк круглоголовый,
Провинциал, с утиными ступнями.
Зрачки сквозь нас упорными гвоздями
Лучатся вдаль, мерцают,
А губы шепчут
По черно-белым строчкам
Привычные небесные слова...
Вот так же через площадь,
Молитвенник раскрыв,
Сомнамбулою тихой
Проходит он сквозь строй автомобилей
И шепчет — молит — просит,—
Все о своей душе,
Все о своем спасенье...
И ангелы, прильнув к его локтям,
Его незримо от шоферов ограждают.

О Господи, из глубины метро
Я о себе взывать к Тебе не буду...
Моя душа лениво-бескорыстна,
И у Тебя иных забот немало:
Там над туннелем хоровод миров,
Но сложность стройная механики небесной
Замутнена бунтующею болью
Твоей бескрылой твари...
Но если можно,
Но если Ты расслышишь,
Я об одном прошу:
Здесь на земле дай хоть крупицу счастья
Вот этому мальчишке из отеля
В нелепой куцей куртке
И старику-посыльному с картонкой,
И негру хмурому в потертом пиджаке,
И кроткому художнику соседу,
Задумчиво сосущему пастилку,
И мне — последнему — хотя бы это лето
Беспечностью веселой озари...
Ты знаешь,— с каждым днем
Жить на Твоей земле становится трудней.

[jeniheart]

Среди других играющих детей
Она напоминает лягушонка.
Заправлена в трусы худая рубашонка,
Колечки рыжеватые кудрей
Рассыпаны, рот длинен, зубки кривы,
Черты лица остры и некрасивы.
Двум мальчуганам, сверстникам её,
Отцы купили по велосипеду.
Сегодня мальчики, не торопясь к обеду,
Гоняют по двору, забывши про неё,
Она ж за ними бегает по следу.
Чужая радость так же, как своя,
Томит её и вон из сердца рвётся,
И девочка ликует и смеётся,
Охваченная счастьем бытия.

Ни тени зависти, ни умысла худого
Ещё не знает это существо.
Ей всё на свете так безмерно ново,
Так живо всё, что для иных мертво!
И не хочу я думать, наблюдая,
Что будет день, когда она, рыдая,
Увидит с ужасом, что посреди подруг
Она всего лишь бедная дурнушка!
Мне верить хочется, что сердце не игрушка,
Сломать его едва ли можно вдруг!
Мне верить хочется, что чистый этот пламень,
Который в глубине её горит,
Всю боль свою один переболит
И перетопит самый тяжкий камень!
И пусть черты её нехороши
И нечем ей прельстить воображенье,-
Младенческая грация души
Уже сквозит в любом её движенье.
А если это так, то что есть красота
И почему её обожествляют люди?
Сосуд она, в котором пустота,
Или огонь, мерцающий в сосуде?